Да, первые три снимка встревожили ее, но не испугали. На этом, последнем, глаза ее были наполнены смертельным стра­хом.

Дрожа, тщетно пытаясь успокоиться, Джо отступила от стола. Почему только глаза? Каким образом кому-то удалось подойти к ней так близко без ее ведома? Тот, кто сделал это, должен был сначала попасть в ее квартиру.

Охваченная новой волной паники, Джо бросилась в гости­ную, судорожно проверила замки и тяжело привалилась к две­ри. Сердце словно стучало по ребрам. А затем в ней разгорелся гнев.

Ублюдок! Он хочет запугать ее! Хочет заставить прятаться в этой квартире, шарахаться от собственной тени, бояться высу­нуть нос на улицу. И она, никогда не знавшая страха, сейчас иг­рает ему на руку.

Джо столько раз бродила одна по незнакомым иностранным городам, по бедным, убогим, безлюдным улицам. Она поднима­лась в горы и пробиралась сквозь джунгли без всякой защиты, с одним фотоаппаратом, и никогда не думала о страхе. А теперь из-за какой-то пачки фотографий у нее подкашиваются ноги!

Однако следует признать, что этот страх возник не сейчас.

Он разрастался и поглощал ее неделями, шаг за шагом. Застав­лял чувствовать себя беспомощной, уязвимой, ужасно одино­кой.

Джо оттолкнулась от двери. Она не может так жить и не бу­дет! Отбросит страх. Наплюет на него. Глубоко закопает. Видит бог, она великий специалист по захоронению душевных травм, больших и маленьких. Это просто еще одна.

Она выпьет кофе и пойдет работать.

К восьми часам утра Джо прошла полный цикл – преодоле­ла усталость, испытала вспышку вдохновения и период созида­тельного покоя, а затем снова скользнула в изнеможение.

Она не умела работать механически и считала, что ко всем стадиям фотопроцесса необходимо относиться с полным вни­манием и самоотдачей. Ей удалось кое-что отпечатать, про­явить последнюю пленку. За первой чашкой кофе она даже убе­дила себя, что поняла, почему ей присылают эти фотографии. Просто неизвестный поклонник ее мастерства пытается при­влечь к себе внимание, чтобы потом использовать ее влияние в своих личных интересах.

В этом предположении был смысл.

Время от времени она читала лекции и проводила семинары. К тому же за последние три года у нее прошли три персональ­ные выставки. И в том, что кто-то сумел сфотографировать ее – пусть даже несколько раз, – нет ничего из ряда вон выходящего.

Кто бы он ни был, этот человек явно подошел к своей задаче творчески: увеличивал фотографии, кадрировал верхнюю часть лица, посылал отпечатки в определенной последовательности. Жаль, что невозможно установить, когда и где были сделаны снимки. Отпечатаны фотографии недавно, но негативам может быть и год, и два, и пять.

Так или иначе, неизвестный отправитель достиг своей цели. Просто она слишком остро реагирует.

В последние несколько лет Джо часто получала по почте фо­тографии. Хотя обычно к ним прилагалось письмо. Сначала ав­торы рассыпались в похвалах ее работам, затем переходили к восхвалению собственных или просили ее совета и помощи, а в некоторых случаях даже предлагали совместные проекты.

Джо не так давно добилась профессионального успеха и еще не привыкла к сопутствующему ему напряжению и чужим ожи­даниям, которые иногда бывали довольно обременительными.

Приходилось признать, что она не слишком хорошо справляется со своим новым положением. Нормальный человек по­лучал бы от собственного успеха гораздо больше радости, реши­ла она, прихлебывая ледяной кофе и пытаясь не обращать вни­мания на неприятные ощущения в желудке.

Она справлялась бы гораздо лучше, если бы ее просто оста­вили в покое и позволили делать то, что она умеет делать лучше всего!

Голова раскалывалась, плечи ныли. Не вставая с вращающе­гося табурета, Джо разложила на рабочем столе лист контакт­ных отпечатков с последней пленки и, включив белый фонарь, начала изучать отпечатки через лупу один за другим.

На мгновение ее охватила паника: все отпечатки были рас­плывчатыми, мутными. Черт побери, как это могло случиться?! Неужели испорчена вся пленка? Джо потрясла головой, замор­гала и тут же увидела четкое изображение холмистых дюн, по­росших травой.

Она вздохнула с облегчением и расправила напряженные плечи.

– Идиотка! – пробормотала она вслух. – Не снимки не сфокусированы, а твои глаза.

Джо отложила лупу и зажмурилась, чтобы дать глазам отдых. У нее не было сил даже встать и сварить себе еще кофе. Конеч­но, нужно было бы пойти на кухню и поесть как следует. А по­том – поспать. Вытянуться в постели, закрыть глаза и отклю­читься от всего…

Но Джо боялась заснуть, потому что знала: во сне она поте­ряет даже этот хрупкий контроль над ситуацией. Наверное, стоит все-таки показаться врачу. Надо подлечить нервы, пока они не расстроились необратимо. Но это значит, что придется обратиться к психиатрам. А они, несомненно, за­хотят покопаться в ее мозгах и вытащить на свет божий то, что она решила забыть.

Ничего, она справится сама. Она всегда прекрасно со всем справлялась. И пусть Брайан говорит, что для этого она умело расталкивала всех на своем пути. А какой у нее был выбор? Какой выбор был у любого из них, когда они остались одни и барахтались на этом проклятом клочке суши вдали от всего мира?

Вспыхнувшая в ней ярость оказалась слишком мощной и не­ожиданной для нее самой. Джо задрожала и сжала руки в кула­ки. Ей пришлось закусить губу, чтобы не выплеснуть резкие слова на брата, которого даже не было рядом.

«Я просто устала, – сказала она себе. – Устала, вот и все».

Необходимо отложить работу, принять снотворное, отключить телефон и поспать. А проснется она спокойной и сильной!

Внезапно на ее плечо опустилась чья-то рука. Джо дерну­лась, вскрикнула и выронила кружку.

– Боже, Джо! – Бобби Бэйнз, ее ассистент, отскочил, рас­сыпав принесенную почту. – Что с тобой? Чего ты так испуга­лась?

– Что ты здесь делаешь? Что ты здесь делаешь, черт побери? Джо соскочила с табурета, и он полетел на пол вслед за круж­кой.

– Я… ты сказала, что хочешь начать работу в восемь. Я опоз­дал всего на пару минут.

Джо схватилась за край рабочего стола, чтобы не упасть, и с трудом вдохнула воздух.

Бобби в недоумении уставился на нее, оставаясь на безопас­ном расстоянии: казалось, она готова наброситься на него в любую секунду. Он работал с ней второй семестр и считал, что научился предвосхищать ее приказы, оценивать ее настроения и избегать ее взрывов. Но он понятия не имел, как реагировать на этот безумный страх, горящий сейчас в ее глазах.

– Почему ты не постучал? – выкрикнула она.

– Я стучал, но не дождался ответа. А поскольку я знал, что ты здесь, то воспользовался ключом. Ты сама мне дала его перед последней командировкой.

– Верни! Немедленно!

– Конечно. Пожалуйста. – Продолжая смотреть ей в глаза, Бобби покопался в переднем кармане по-модному выцветших джинсов. – Я не хотел пугать тебя.